Обследование оборудования отопления

Египет стоит на пороге войны с Эфиопией, причина которой – строительство эфиопами масштабной плотины и ГЭС на реке Нил. Для Египта реализация этого проекта без преувеличения вопрос жизни и смерти, для Эфиопии – новая национальная идея. Каковы шансы на то, что на карте мира появится новая горячая точка?

В Аддис-Абебу для переговоров уже вылетел министр иностранных дел Египта Самех Шукри, однако ситуация по факту находится в тупике. В Египте некоторые политические силы открыто призывают к началу военных действий против соседней страны. Дело в том, что в случае реализации гидротехнического проекта на Ниле страна может остаться без водных ресурсов и энергетики, попав в зависимость (как экономическую, так и политическую) от христианской Эфиопии, претендующей на роль нового регионального лидера.

Эфиопия строит гидроэлектростанцию столь монструозного размера, что она привлекла бы к себе международное внимание вне зависимости от политического резонанса и конфликта с Египтом. В том числе и поэтому эфиопы довольно долго старались держать детали проекта в строжайшей тайне – и небезуспешно.

ГЭС Grand Ethiopian Renaissance Dam (в Эфиопии ее коротко называют «Хидасэ» – на амхарском языке «Возрождение», а в международной публицистике для вящего нагнетания – «Проект Х») будет больше и мощнее Саяно-Шушенской ГЭС в России, что само по себе характеризует масштабы стройки и амбиции строителей. Общая сметная стоимость подбирается уже к 5 млрд долларов, или 10 млрд эфиопских быр – это почти 10% ВВП страны.

Еще в 1929 году Великобритания, Египет и Эфиопия подписали соглашение, согласно которому Каир имеет право вето на любые проекты соседних стран на Ниле. Тогда негус-негести (царь царей) Эфиопии Менелик III обязался «во веки веков» не вести никаких работ на Голубом Ниле, озере Тана и реке Собат, способных остановить поток воды в великую священную реку, называемую арабами ан-Ниль. В 1959 году этот договор был несколько модернизирован, но его суть сохранялась до самого последнего времени. То есть режим договоров колониальной эпохи практически в неизменном виде воспроизводится в XXI веке. Причем одной из сторон – Египту – он выгоден, а другой – Эфиопии – невыгоден (таким образом англичане благоволили своей полуколонии за счет независимой и малопонятной Эфиопии), и теперь Аддис-Абеба всеми силами стремится выйти из этого режима.

Попутно на карте мира появились еще два государства (одно – буквально на глазах), кровно заинтересованных в нильской воде – Судан и Южный Судан.

Эфиопия решила избавиться от колониальных ограничений в одностороннем порядке сразу же после появления проекта «Хидасэ». В 2013 году парламент страны ратифицировал спорный закон, призывающий заместить колониальные договоры новыми, которые открывали бы для страны законную возможность распоряжаться водами Нила и озера Тана. Тогдашний глава Египта Мухаммед Мурси был занят совсем другими проблемами и заявил, что ввязываться в войну с Эфиопией не будет, однако не позволит поставить под сомнение поставки воды в Египет. Прозвучало это не слишком убедительно, и в стране, для 95% населения которой Нил – это буквально все, заговорили о предательстве национальных интересов «Братьями-мусульманами» ради мифического халифата и лично Мурси. Нельзя сказать, что это стало решающим фактором при свержении режима Мурси, но на общественное мнение повлияло.

При этом многие египетские политики уже в 2013 году открыто и публично призывали к немедленному объявлению войны Эфиопии.

Нынешний президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси масштабно взялся за модернизацию всех сторон жизни египтян: от контроля за рождаемостью до экономической диверсификации. Его можно понять и поддержать – страна чрезвычайно запущена, а короткое правление «Братьев-мусульман» ее едва не добило. В такой обстановке столкнуться с нехваткой воды и, как следствие, энергии (Египет живет в том числе за счет построенной еще СССР Асуанской плотины, но растущей экономике катастрофически не хватает электроэнергии) – это последнее, с чем хотел бы столкнуться египетский лидер.

Ас-Сиси развил бурную дипломатическую активность, и весной 2015 года ему удалось заключить с премьер-министром Эфиопии Хайлемариамом Десаленом и президентом Судана Омаром Баширом новый трехсторонний договор о Ниле. Но текст его получился расплывчатым и никаких прямых обязательств на Аддис-Абебу не накладывал. Эфиопы даже посчитали этот договор собственной дипломатической победой, ведь фактически они получили долгожданное право реализовывать инфраструктурные проекты на священной реке без оглядки на позицию Каира. От них потребовали только «соблюдать интересы Египта», а на такие обязательства в Африке принято плевать. Тем более что за эфиопов вступились все «черные» африканские страны южнее ее, ибо тоже рассчитывают получать дешевую электроэнергию от «Проекта Х» – Танзания, Кения, Руанда, Уганда и Бурунди. Впоследствии к этой коалиции также подключились Южный Судан и Джибути, формально не входящие в бассейн Нила, но также рассчитывающие на дешевое электричество.

Египет оказался в изоляции. От него стал отворачиваться даже Судан, на границе с которым эфиопы и возводят плотину-монстр. Хартум в одностороннем порядке отменил «Стратегический пакт» с Каиром, который во многом дублировал колониальные соглашения, за что Аддис-Абеба пообещала возвести на территории Судана «контрплотину» и поделиться прибылью.

В конце концов за дружественную Эфиопию вписался даже Израиль, которому, в общем-то, все равно, но почему бы лишний раз не навредить арабам.

Для Эфиопии «Хидасэ» превратился во что-то вроде национальной идеи. «Плотина, которую мы строим совместными усилиями, входит в число мегапроектов не только Африки, но и всего мира, становясь источником нашей национальной гордости» – такими словами прокомментировал ситуацию премьер-министр страны Хайлемариам Десалень.

От бедного государства столь масштабный инфраструктурный проект потребовал гигантского напряжения сил. Около двух миллиардов долларов вложили китайские банки, а остальную сумму эфиопы, затянув пояса, каким-то образом умудрились набрать сами с некоторым участием Африканского банка развития. Разведочные и проектировочные работы проводились американцами в 2010 в году обстановке строжайшей секретности (отсюда и «Проект Х»), а тендер на строительство выиграла итальянская фирма Salini Costruttori. Однако все затраты обещают окупиться сторицей, что сделает Эфиопию вторым на континенте производителем электроэнергии после ЮАР и выведет ее в региональные лидеры, в том числе и в политическом плане, отбросив назад прежнего безусловного лидера – тот самый Египет.

В Каире считают, что во всем виноват режим Мурси, хаос периода «арабской весны» и прочие напасти смутного времени. Именно в эти годы Эфиопия как бы под шумок, не встречая сопротивления с севера, и провернула всю эту историю с ГЭС. Активная фаза строительства началась через два месяца после свержения правительства Хосни Мубарака в Египте, и это не совпадение. Сейчас, когда водохранилище уже готово на 50%, поздновато вспоминать о договорах колониальных времен и оказывать дипломатическое давление на Аддис-Абебу, которая уже ни за что не откажется от проекта, ставшего национальной идеей.

Страх и паника в Каире нарастают по экспоненте. Во-первых, египтяне боятся резкого уменьшения потока Нила после заполнения резервуара водохранилища. Во-вторых, концентрация воды в водохранилище вызовет ее сокращение из-за испарений. В-третьих, дамба превращается для Египта в «звезду смерти» – разовый сброс эфиопами воды из водохранилища может убить две трети египтян речным цунами.

При этом Аддис-Абеба игнорирует международные конвенции и резолюции Генассамблеи ООН по использованию водных ресурсов.

Каир пока не склонен к военному решению ситуации, тем более его не результат не очевиден. Да, армии и возможности двух стран даже сравнивать смешно, но что именно предлагается сделать? Оккупировать эфиопскую провинцию Бенишангуль-Гумуз? Посадить в Аддис-Абебе марионеточное правительство? Оба варианта – сплошная головная боль, не говоря уже о том, что Эфиопия в массе своей – христианская страна, и подобный конфликт быстро перерос бы для Египта в другую серьезную проблему.

Однако череда мелких пограничных конфликтов вполне возможна. Они могут дестабилизировать обстановку в регионе, где ведется строительство, что может повлиять на участников проекта, включая китайцев. Перспектива затяжного противостояния «на водяной основе» со стрельбой сейчас, к сожалению, вполне реальна.

Другое дело, что Египет очевидно не готов к такому развитию событий, а Эфиопия – крепкий орешек. Единственным союзником Каира в этом смысле была и остается беднейшая страна региона – Эритрея, исторически непримиримый враг Эфиопии. И Аддис-Абеба, кстати, под шумок вполне может ее проглотить, не посчитавшись с китайскими интересами в Красном море.

Пока разнообразные дипломатические миссии сохраняют надежду на продолжение диалога между Каиром и Аддис-Абебой. Посредником вроде бы решил выступить Всемирный банк, но его услуги часто выглядят сомнительно. Миссия министра Шукри тоже пока не закончена и наверняка будет перенесена на следующий год.

Евгений Крутиков

Высокая рождаемость разоряет Египет

Пока Россия предпринимает отчаянные меры в борьбе с сокращением населения, на другом конце планеты происходит прямо противоположное. Египет объявил высокую рождаемость угрозой национальной безопасности, равной терроризму. С чем связаны подобные заявления и к каким последствиям приведет борьба Каира с размножением египтян?